Традиционный взгляд ¤ Гипотетико-дедуктивная модель ¤ Тезис симметрии ¤ Нормы и реальная практика ¤ Фальсификационизм Поппера ¤ Логическая ошибка ¤ Проблема индукции ¤ Иммунизирующие стратагемы ¤ Статистический вывод ¤ Степени корроборации ¤ Центральный вывод

Парадигмы Куна ¤ Методология против истории ¤ Научно-исследовательские программы ¤ Методологический анархизм Фейерабенда ¤ Назад к первым принципам ¤ Аргументы в пользу методологического монизма

"Доисторическое прошлое" методологии экономической науки ¤ Очерк Милля ¤ Законы-тенденции ¤ "Логика" Милля ¤ Экономическая теория Милля на практике ¤ "Логический метод" Кернса ¤ Джон Невилл Кейнс подводит итоги ¤ "Эссе" Роббинса ¤ Новые австрийцы

Ультраэмпиризм? ¤ И снова априоризм ¤ Операционализм ¤ Тезис об иррелевантности предпосылок ¤ F-уклон ¤ Дарвинистский механизм выживания ¤ Наивный фальсификационизм против развитого фальсификационизма ¤ Назад к эссенциализму ¤ Институционализм и моделирование структур ¤ Современное основное течение

"Гильотина Юма" ¤ Методологические суждения и ценностные суждения ¤ Существует ли свободная от ценностей общественная наука? ¤ Пример атаки на Wertfreiheit ¤ Решения проблемы невозможности Wertfreiheit ¤ Краткий исторический очерк ¤ Позитивная экономическая теория благосостояния Парето ¤ Теорема о "невидимой руке" ¤ Диктатура паретовой экономической теории благосостояния ¤ Экономист в роли технократа ¤ Искажения при оценке фактов

Введение ¤ Является ли закон спроса законом? ¤ От кривых безразличия к выявленным предпочтениям ¤ Эмпирические исследования спроса ¤ Важность товаров Гиффена ¤ Теория потребительских характеристик Ланкастера

Классическая защита ¤ Ситуационный детерминизм ¤ Конкурентные результаты, несмотря на олигополию

Проверки теории общего равновесия ¤ Теория или аналитический каркас? ¤ Практическая значимость

Производственные функции ¤ Теория относительных долей дохода Хикса ¤ Проверки теории предельной производительности

Измерение капитала ¤ Существование функции спроса на капитал ¤ Эмпирическая значимость обратного переключения

Теорема Хекшера-Улина ¤ Теорема Самуэльсона о выравнивании цен на факторы ¤ Парадокс Леонтьева ¤ Исследовательская программа Улина-Самуэльсона ¤ Дальнейшие проверки ¤ Теорема Хекшера-Улина-Ванека

Бесплодные дебаты? ¤ Последовательные версии монетаризма Фридмена ¤ Теория Фридмена ¤ III фаза монетаризма ¤ Восстанавливая идеи Кейнса ¤ Взлет и падение монетаризма ¤ Новая классическая макроэкономика ¤ Макроэкономика через лакатошианские очки

Твердое ядро и защитный пояс ¤ Методологический индивидуализм ¤ Границы программы ¤ Гипотеза скрининга ¤ Итоговая оценка ¤ Послесловие

Производственные функции домашних хозяйств ¤ Подгонки задним числом (Adhockery) ¤ Некоторые результаты ¤ И вновь верификационизм ¤ Оглядываясь назад

Значение рациональности ¤ Рациональность как святыня ¤ Критика рациональности

Кризис современной экономической теории ¤ Измерение без теории ¤ И вновь фальсификационизм ¤ Прикладная эконометрика ¤ Какой путь избрать?

За что экономисты не любят методологов

      Раскроем читателю один секрет: большинство экономистов, по всей видимости, не интересуются вопросами экономической методологии или даже относятся к ней неприязненно. Если мы ограничимся великими экономистами, то ясной картины по этому вопросу не получим. Действительно, история знала великих экономистов-теоретиков, считавших методы, которыми они пользуются, самоочевидными и потому не нуждающимися в обсуждении (Д. Рикардо, Л. Вальрас, Дж.М. Кейнс), хотя были и противоположные примеры (Дж.С. Милль, К. Менгер, М. Фридмен). Считается, что "практикующие" экономисты недолюбливают методологов за то, что последние лезут в чужие дела, плохо в них разбираясь: кто не может сам, тот учит других. Косвенным подтверждением этого тезиса может служить тот факт, что иногда теоретики обращались к методологическим вопросам только в конце своей научной карьеры, когда их главные труды остались в прошлом (Дж. Хикс), хотя очевидно, что теоретическое новаторство и философскую умудренность исследователи могут демонстрировать в разном возрасте. У российских экономистов есть и свои особые основания подозрительно относиться к трудам по методологии экономической науки. Набившие оскомину схоластические дискуссии в советской экономической литературе об исходном и основном производственных отношениях, производительном и непроизводительном труде и т.д. могли отвратить от методологических вопросов кого угодно.
  Но есть и другой вариант ответа: может быть теоретиков раздражают упреки методологов, потому что их совесть не вполне чиста? Ведь в экономической теории методологические проблемы в принципе стоят острее, чем в других общественных науках, поскольку, благодаря использованию модели человека, максимизирующего целевую функцию, и связанного с ней математического аппарата, степень абстрагирования от реальности в ней намного выше, и теоретические модели могут развиваться до некоторой степени независимо от объясняемых и моделируемых явлений.
       Чтобы разобраться в сложном отношении экономистов к экономической методологии, на наш взгляд, полезно различать нормативную и позитивную методологию экономической науки. Нормативная методология науки призвана быть ее совестью - моральным кодексом профессии, содержащим описание допустимых методов исследования или, по крайней мере, описание идеала, к которому надо стремиться. Она, как правило, задается извне и опирается на требования философии науки или признанные достижения других наук (в качестве примера для экономической науки выдвигались и классическая механика, и биология, и психология, и социология) и достаточно критична по отношению к практике, которая в той или иной степени обычно не дотягивает до этого идеала. Вспомним хотя бы резкую методологическую критику экономической теории в статьях Торстейна Веблена, которая велась с позиций эволюционной биологии и социальной психологии. Важнейшее место в нормативном идеале занимает рекомендуемая процедура проверки обоснованности теоретических гипотез. Применительно к экономической науке в этой области используется фальсификационизм Поппера, а также идеал прогрессивной научно-исследовательской программы Лакатоша. Ярким примером такой методологии могут служить взгляды Марка Блауга - автора данной книги.
       Возражения экономистов против претензий нормативной методологии могут иметь разный характер. Так, Мизес и другие представители неоавстрийской школы упрекают философов-методологов, которые выдвигают свои рекомендации, опираясь на опыт физики и других естественных наук, в непонимании специфики экономической теории как дедуктивной дисциплины, выводящей свои положения из априорно заданной аксиомы экономически рационального поведения (максимизации целевой функции). Другие, такие как Милтон Фридмен, подчеркивают прагматический статус экономической теории как генератора эмпирических прогнозов, вследствие чего эмпирическая проверка вспомогательных теоретических конструкций, ведущих к данным прогнозам, становится необязательной.
   Позитивная методология - это попытка осознать и обобщить практику исследований в данной области науки, объяснить методологически невинным ученым Журденам, что на самом деле они говорят прозой и заслуживают за это полного уважения. В этом осознании, которое всегда идет изнутри данной дисциплины, неизменно присутствует элемент оправдания сложившейся практики - "защитной методологии", если использовать термин Лакатоша. Среди классических произведений в жанре защитной методологии первое место занимает знаменитое эссе Фридмена о методологии позитивной экономической теории. Основной, хотя и не высказанной открыто, задачей Фридмена было как раз отбиться от нападок нормативных методологов, выступавших в данном случае с позиций последовательного логического позитивизма и требующих эмпирической проверки не только выводов теории, но и ее предпосылок.
   Следует также упомянуть, что между нормативной и позитивной методологиями возможен компромисс: рекомендована может быть не процедура отбора одной правильной гипотезы, а употребление той, которая в данном случае "удобнее". Такая позиция, основанная на методологическом анархизме Фейерабенда и постмодернистских подходах, нашла последователей и среди экономистов (наиболее известными в данном отношении являются взгляды Д. Макклоски).
   Интерес экономистов к методологическим проблемам испытывает выраженные взлеты и падения. Когда экономическая (как и любая другая) наука развивается по гладкой траектории (по Куну, это период "нормальной науки"), методологические вопросы как дескриптивной, так и нормативной методологии обычно находятся на периферии внимания. Но в период кризисов, вызванных внутринаучными или внешними причинами, методологические основы науки извлекаются из "запасников" и подвергаются интенсивной рефлексии. В истории экономической науки такое случалось, например, в ходе маржиналистской революции конца XIX в. (знаменитый "спор о методе") и в 70-80-е годы XX в., когда кризис методов государственного регулирования экономики привел к кризису "великого неоклассического синтеза" и активизации альтернативных мэйнстриму направлений.
   В настоящее время у нас, кажется, нет оснований говорить о столь остром периоде в развитии экономической науки, но интерес к методологическим вопросам, тем не менее, достаточно ярко выражен, о чем можно судить хотя бы по количеству монографий и статей, посвященных данной тематике. Важнейшей причиной этого нам представляется обеспокоенность научного сообщества излишней формализацией основного (неоклассического) течения экономической науки, нежеланием многих его представителей иметь дело с фактами реальной жизни или их стремлением довольно сильно препарировать эти факты так, чтобы к ним можно было применить методы неоклассической теории.
       Автора данной книги Марка Блауга никак нельзя упрекнуть в дилетантизме в области современной экономической теории или деструктивной оппозиционности по отношению к основному течению. Хорошо известны его труды в области экономики образования, написанные в рамках неоклассической традиции (точнее, в рамках теории человеческого капитала). Вышедшая из-под его пера популярная во всем мире история экономической мысли также ставит в центр внимания историю и логику развития идей, которые легли в основу неоклассического мэйнстрима.
   Тем не менее Марк Блауг занимает в современной литературе по экономической методологии особое место. В отличие от истории экономической науки, где книга Блауга "Экономическая мысль в ретроспективе" является общепринятым учебным пособием, в области методологии его позиция гораздо менее популярна. Но у нее были и есть влиятельные сторонники, которые видят перспективы экономической науки в усилении ее внимания к фактам, - Василий Леонтьев, Морис Алле, Джозеф Стиглиц и другие. Блауг - один из главных приверженцев применения к экономической теории нормативной методологии Поппера-Лакатоша, которая выдвигает весьма жесткие, чтобы не сказать неудобные, требования. Эту точку зрения нельзя сегодня назвать преобладающей в научном сообществе. Большинство ученых-экономистов и сочувствующие им методологи экономической науки склонны в наши дни облегчать нормативные требования и допускать бульшую степень независимости экономических теорий от наблюдаемых фактов. Здесь Блауг однозначно придерживается маршаллианской линии частичного равновесия в развитии экономической мысли ХХ в., сторонники которой сознательно жертвовали степенью обобщенности и элегантностью теории ради ее близости к фактам и возможности практического применения. Противоположная линия общего равновесия Вальраса, которая, начиная с 30-х годов XX в. (во многом - усилиями Самуэльсона), решительно возобладала в основном неоклассическом течении экономической теории, в значительной мере осуждается Блаугом как неэффективная трата сил общества на формалистское совершенствование теории без осмысления и предсказания новых фактов.
   Позиция Блауга противопоставляет его не только тем экономистам-неоклассикам, которые создают теоретические модели без оглядки на реальность, но и приверженцам методологического плюрализма (Б. Колдуэлл, Д. Макклоски), рассматривающим экономическую теорию как совокупность различных инструментов, эффективность которых невозможно сравнить, а потому равнодопустимых и равноправных. Блауг верит в то, что сопоставление с фактами (в той мере, в какой оно возможно) позволяет сделать выбор в пользу теории, которая лучше их объясняет.
   Предлагаемая вниманию читателя книга "Методология экономической науки" состоит из четырех основных частей. Первая часть - это краткий и весьма полезный для экономиста очерк философии науки, из которого автор извлекает свой методологический идеал развитого (sophisticated) фальсификационизма. По ироничному признанию самого автора, она задумывалась как "детское пособие по последним тенденциям в философии науки". Хотя при желании ее можно использовать как "курс ликвидации безграмотности" в данной области, по стилю она больше напоминает не учебник, а традиционный платоновский диалог: начиная свой рассказ с рассмотрения основных черт традиционного взгляда на философию науки, Блауг умело избегает присущей историкам науки самоуспокоенности, представляет каждую из методологических проблем - симметрию прогнозирования и объяснения, демаркацию между наукой и ненаукой у Поппера, проблемы познания при использовании индукции и статистическом выводе - как неоконченный спор, не изрекая истин в последней инстанции. Мы могли бы выразить его идею, перефразируя Черчилля: "развитый фальсификационизм - это худшая методологическая установка, если не считать всех прочих".
   Вторая часть книги, пожалуй, наиболее близка к тому, что можно было бы назвать учебником. Она представляет собой очерк истории экономической методологии, начиная с Сениора и Дж.С. Милля до 80-х годов XX в. Рассматривая взгляды знаменитых авторов, писавших о методологии экономики на протяжении полутора веков, на природу экономического объяснения, Блауг отслеживает последовательную трансформацию того, какой представители экономической профессии видели (точнее, хотели видеть) свою науку. Текст изобилует сносками, которыми читатель может воспользоваться в качестве путеводителя по темам, представляющим для него особый интерес.
   Наибольший интерес, на мой взгляд, представляет третья часть книги, в которой Блауг с точки зрения принятых им методологических принципов оценивает различные области современной неоклассической теории и останавливается на том, в какой мере в них генерируются эмпирически опровержимые положения, объясняются новые факты. В некоторых описанных Блаугом областях (а надо сказать, что его перечень содержит основные из них) за последнее десятилетие произошли значительные изменения и его оценка ситуации несколько устарела (это относится, например, к теориям международной торговли, новым эндогенным теориям экономического роста и проч.). Но со времени выхода второго издания "Методологии экономической науки" (1992) не появилось столь масштабной и последовательной методологической оценки основных областей неоклассической теории. Наконец, последняя, четвертая часть книги представляет собой послесловие, критически оценивающее состояние как основного течения, так и альтернативных подходов в экономической теории.
   В целом книга Блауга будет чрезвычайно полезна для преподающих и изучающих экономическую теорию в российских университетах, поскольку в нашей стране отсутствует традиция научных исследований в рамках неоклассического подхода, и преподавание в вузах ведется преимущественно людьми, знающими лишь учебники. В учебниках же не уделяется внимания границам применения теории и обоснованности ее выводов. Поэтому студент может либо воспринять науку некритически, как некое божественное откровение, либо, что более вероятно, столкнуться с очевидными противоречиями между теорией и фактами и сделать скоропалительный вывод о том, что его учили не тому, что нужно. Хорошие книги по методологии науки, к которым безусловно относится монография Марка Блауга, позволяют восполнить этот пробел в нашем экономическом образовании.

В.С. Автономов,
член-корреспондент РАН